EW: Как вы думаете, «Затмение» лучше, чем два других фильма?
Тейлор Лотнер: Это, безусловно, мой любимый фильм.
Роберт Паттинсон: Мне он не нравится настолько. (Смеется) Могли бы вы себе представить, что я имею ввиду?
Кристен Стюарт: Это всегда трудно, потому что ты так близок к фильму. Я прохожу этот действительно интенсивный путь, наподобие, контроля и баланса, чтобы убедиться, что все получилось. Но я знаю, что вырвала немного волос на себе (наблюдая) за этим.

EW: Если говорить о твоих волос, ты определенно не играешь с ними так много в этом фильме.
Стюарт: (Смеется) Нет, потому что это не мои волосы.
Лотнер: Нет, это был парик.
Стюарт: Я просто хочу быть по-настоящему честной сейчас: Да, у меня, наконец, снизился мой тик (прим. переводчика - судорога).

EW: Эмоциональные сцены в «Затмении» действительно хорошо сыграны, я думаю.
Стюарт: Это первый раз, когда Белла фактически дает волю Джейкобу и видит, что существуют два очень желанных пути перед ней, а не только один. Она целует его, чтобы увидеть это.
Лотнер (Робу): Ты поднимал тяжести?
Стюарт: На самом деле, он поднимал.
Лотнер: Серьезно, он просто (сгибался), и бицепсы были набухшими.

EW: Является ли это компенсацией того, что все говорят о теле Тейлора так много?
Паттинсон: Это отчаянная попытка. У меня тело дисморфии (прим.переводчика – дисморфия – это расстройство, при котором человек чрезмерно обеспокоен и занят незначительным дефектом или особенностью своего тела). Я застрял со своим пузом.

EW: В одной из сцен, за которую фанаты умирали, так это увидеть место в палатке во время метели. Джейкоб разогревает Беллу своим телом, поскольку Эдвард хладнокровен и не может сделать это сам.
Лотнер: Сцена в палатке, вероятно, моя любимая, потому что это первый раз, когда Эдвард и Джейкоб действительно могут общаться и понимать друг друга.

EW: Насколько много кадров вы сделали, чтобы получить эту сцену?
Лотнер: Два дня первоначально для фильма, а потом целый день пересъемки сцены.

EW: Почему?
Паттинсон: [Режиссер] хотел сделать сцену более эротичной. Серьезно.
Стюарт: Это правда. В книге есть серьезное сексуальное напряжения. Когда я уже сплю, Джейкоб смотрит на мое уязвимое тело, и он голый в этом чертовом спальном мешке, потому что таким образом тепло быстрее распределяется, и Джейкоб и Эдвард находятся на одном уровне друг с другом.

EW: Тейлор, ты и Роб имеют некоторые довольно серьезные столкновения в этом фильме.
Лотнер: Некоторые из этих сцен были довольно трудны для меня. Я думаю, мы испортили пару кадров в передней части дома, и в палатке. Это просто, я не знаю, я с трудом смотрел на него...
Стюарт: Ха! «Я с трудом смотрел на него»!
Лотнер: (Смеется) Я еще не закончил. Он и я были так близки друг к другу, - мы в буквальном смысле, были в дюйме друг от друга - и мы кричали друг на друга.
Стюарт: И вот поцелуй...
Лотнер: В паре моментов чувствовалось именно так.
Паттинсон: Каждый раз мы должны были делать угрожающие вещи друг с другом - во-первых, ты всегда снимаешь свою рубашку, и поэтому в сцене в палатке я буквально схватил твою грудь. И это очень трудно держаться в данный момент. Кроме того, в этой сцене в палатке, я не могу пройти мимо того факта, что слово «мысль» звучит, как пердеть.
Стюарт: Слово «мысль» не звучит как пердеть.
Паттинсон: Звучит.
Стюарт: Может быть, потому, что ты англичанин.
Паттинсон: Открытая линия в этой сцене это «Можешь ли ты по крайней мере держать своё пуканье при себе?». Я не мог пережить это.

EW: Тейлор, тебе с таким трудом удалось сделать своё тело для «Новолуния». Можешь ли ты отпустить это? Разве мы когда-нибудь увидим снимки папарацци, где ты будешь кушать десяток пончиков?
Лотнер: Да, передай мне немного этого пира. Я буду это есть сейчас.
Паттинсон: Я буду есть контейнер.
Лотнер: Я обманываю все время. Я должен быть намного более строг, пока мы на самом деле снимаемся, или когда идет фотосессия, но я буду есть мороженое, пирожные.

EW: Роб, что за секрет, что ты не снимаешь рубашку?
Паттинсон: Не получился. Я как раз твердил всем, почему я должен снять мою рубашку в сцене, и всем остальным пришлось придумать причины, почему я не должен этого делать. «Нет, я так не думаю - Эдвард гораздо более целомудренный, чем это».
Стюарт: «Он скромен. Он гораздо скромнее».
Паттинсон: Я бы сказал: «Нет, серьезно - я хотел бы носить очень обтягивающую майку и чтобы был виден мой живот. И чтобы на нем было немного пота тоже».

EW: Вы ребята, хотите еще раз сыграть главные роли в большой франшизе?
Стюарт: Я бы должна любить это, наподобие как сейчас.
Паттинсон: Это всего лишь часть промо-тура, самая сложная часть. Когда ты видишь своё лицо, например, на туалетной бумаге и прочих вещах.

EW: Интервью всегда чревато для Вас. Что помогает?
Паттинсон: Осознание того, что это не имеет большого значения.
Стюарт: И, осознание того, что большинству людей по*ер.
Паттинсон: Я хотел бы сделать телевизионных интервью, и я бы испугался, думая, что каждое слово будет судить. И это действительно просто, как, может быть, двое людей в интернете, которые фактически судят. Остальные люди просто смотрят, думая «Господи, скучно». Ты понимаешь, что (ключ) к продажам (торговле) – это просто, чтобы твоё лицо было везде, и это все. Неважно, что ты говоришь.
Стюарт: Просто покрой этим всё. Каждый фильм, который имеет домашнюю страницу на сайте «MySpace» открывается под номером один. Каждый. Целый. Фильм. Потому что он находится именно там все время. Это именно в лице каждого.

EW: У тебя есть много критики в последнее время по поводу сравнения вмешательства папарацци с изнасилованием. Комментарий раздулся очень быстро, и ты извинилась.
Стюарт: Я очень чувствительно отношусь к подобным вещам. Это один вопрос, который очень много значит для меня. Я снялась в одном фильме, непосредственно касающимся этого, и я снялась в другом, где моя героиня имеет ужасную историю об изнасиловании. Я разговаривала со многими людьми об этом. Я использовала не правильное слово. Я хотела бы сказать: «осквернять». Но я молодая и эмоциональная. И просто поэтому так иногда получается. Мне, вероятно, не следует говорить это, но я просто чувствую, как люди так взволновались, когда они увидели, что это я. Это походило на, «Мило! Давайте достанем ее!». И тогда люди используют это под предлогом быть нравственно здоровыми и это отвратительно, - и это смущает меня, потому что я была частью этого.

EW: Ты увидела как всё это развернулось и тогда подумала, «я должна принести извинения»?
Стюарт: Нет, я была в Корее, когда все это ухудшилось. Мой публицист позвонила мне и сказала, что «RAINN» издал это страшную заявление.
Паттинсон: Кто это «RAINN»?
Стюарт: Ты знаешь, организация «Изнасилование, насилие и инцест - Национальная сеть».
Лотнер: Я думал, что вы говорили о Рэйн, о корейской звезде, что ли. Я подумал: что же они делают? Они натравливают Рэйна на тебя? Звезду фильма «Ниндзя-убийца»!?
Паттинсон: Ни одна из этих ассоциаций не вышла и не выступила с заявлением [критикой Кристен], не будучи призванными первыми средствами массовой информации, - которые делают это специально, чтобы повысить популярность своих сайтов. Вся эта система интернет-журналистов, где никто не привлечен к ответственности, почти полностью о ненависти. Все эти люди избегают делать это, потому что они не перед кем не несут никакой ответственности. Все, что им нужно, это получить непристойный заголовок и нажать на людей, потому что это легко. И это неплохо быть частью этих фильмов «Сумеречной Саги», потому что ты должен давать столько интервью все время, ты можешь защитить себя. Это единственный путь. Всем нам хорошо держаться вместе. Есть так много маленьких ботаников за их компьютерами, на их маленьких блогах.
Стюарт: Видишь, а если бы я это сказала? Распятие. Ты можешь сказать намного больше, чем я. Это безумие.
Паттинсон: Это не правда. Когда я говорил что-либо (спорное)?
Стюарт: У тебя действительно всё хорошо, но ты мог бы сказать: «Я просто взял и нас*ал на лицо королевы», а люди будут, тогда вопить: «О, я люблю его! Я его люблю!»
Паттинсон: Это не правда.

EW: Кристен, ты, очевидно, чувствуешь, как ты больше под микроскопом?
Стюарт: Я девушка, и наши фанаты в основном девушки. Я хотела бы быть такой же. Я бы хотела говорить наподобие: «Эта бл*дь не знает о чем она говорит».
Паттинсон: Одна из вещей, которые действительно раздражают меня – это увеличение всех этих сайтов о звездах о том каждом, кто становится известным - люди настолько ужасны, доказывая, что (знаменитости) ниже, чем средний класс людей на улице. Зачем разрушать всякую надежду для кого-либо еще? Когда я рос, глядя на такие фильмы наподобие «Пролетая над гнездом кукушки» и другие, мне захотелось сделать что-то. И тебе не хочется верить, что кто-то, кто тебе нравится больше всего....
Стюарт: ....Придурок. Теперь они не могут дождаться, чтобы назвать тебя придурком, когда ты таковым не являешься.
Паттинсон: И каким-либо образом, ты можешь способствовать позитиву - Я знаю, это звучит смешно - но это лучшее, что ты возможно можешь сделать.

EW: Тейлор, как ты себя чувствуешь, находясь в глазах общественности? Тебе, кажется, удобно.
Лотнер: Я нервничал, конечно.
Стюарт: Он становится очень нервным.
Лотнер: Для всех нас - это не хорошо.
Стюарт: Ты заставляешь меня чувствовать себя намного лучше.
Лотнер: Я рад, что я это делаю.
Стюарт: Я так потрясена, что ты занервничал, что это сразу отбило мою нервозность прочь.
Лотнер: Да, ты перестала об этом думать. Как на церемонии вручения Оскара.
Стюарт: Мы оба так чертовски нервничали.
Лотнер: Я стоял за кулисами, ожидания выхода, и я чувствовал, как вены на шее просто пульсируют. Я подумал: «Вау, я должен ослабить немного эту рубашку».
Стюарт: Буквально, ты стоишь там перед...
Лотнер:....Каждым, на кого ты смотрел всю свою жизнь....
Стюарт: Всю жизнь. И они смотрят на тебя слегка озадаченно, и говорят: «Что ты здесь делаешь?»

EW: А когда вы, ребята были на шоу Опры недавно? Повсюду существовал рассказ, что Опра говорила с вами за кулисами, и потребовала узнать, пара ли вы, Кристен и Роб. И что вы ответили утвердительно. Было это на самом деле?
Стюарт (Тейлору): Ты видел моё взаимодействие с Опрой за кулисами?
Лотнер: Да. Я видел.
Стюарт: Она скользнула ко мне - и она была сильной, кстати, у нее очень крепкие руки, - и она сказала: «Как ты?» Я сказала: «Хорошо». Она сказала: «Хорошо. Ты нервничаешь?» Я сказала: «Да, я нервничаю, но я думаю, я в порядке». Она сказала: «Хорошо. У нас будет весело». А потом просто ушла. И это было всё, о чем с разговаривала с ней за кулисами.

EW: Ты не говорила ей, что вы пара?
Лотнер: Этого никогда не было.
Стюарт: Это Опра такое сказала? Я не думаю, что она это сделала. Конечно, когда мы идем на шоу Опры, кто-то скажет: «Мы получили сенсационную новость!» Нет, извините, они не получили ничего. Я никогда ничего им не говорила. Зачем я бы говорила Опре подобное?

EW: Роб и Кристен, вы оба снимались в других фильмах. Сниматься в «Сумеречной Саге» это, должно быть, довольно хорошая визитная карточка.
Паттинсон: Это одна из лучших вещей, которую ты так быстро можешь получить после выпуска фильма. Не знаю, как долго она будет продолжаться после окончания сумеречных фильмы, потому что теперь ты можешь прочитать сценарий и получить его зеленый свет на три месяца. Это безумие. Это как будто у тебя есть своя собственная студия.
Стюарт: Я до сих пор не могу сняться в фильме «K-11», потому что я играю там мальчика. Если бы я играла красивую девушку, то фильм уже был бы сделан.
Паттинсон: Каков бюджет? Я могу его сделать. Позволь мне спродюсировать фильм.
Стюарт: Пожалуйста, делай. Это проект, о котором я говорю уже вечно, а он всё не получается. Моя мама и ее письменный партнер написали сценарий под названием «K-11», действие происходит в тюрьме, и я хотела бы играть мужчину. Но люди не хотят видеть Беллу, делающей такое, поэтому они не хотят доставать деньги.

EW: Роб, фильм «Помни меня» вышел не так давно. Как ты думаешь, это несправедливо, когда люди говорят: «Помни меня» не был блокбастером, поэтому он не может сыграть ничего, кроме Эдварда Каллена?»
Стюарт: Как наподобие, «Беглецы» был огромным провалом», что было не так.
Паттинсон: «Помни меня» был отличным фильмом, сделанным за такой короткий период времени. И мне очень понравилось. Я думаю, может быть, он мог бы продаваться по-разному. Но я думаю, это было действительно хорошо для небольшого бюджета.

EW: Есть ли свобода в том, чтобы играть роли, отличающиеся от Эдварда?
Паттинсон: Да. И я думаю, О, я только должен делать свою работу. И я не должен думать о том, какой плакат должен быть.

EW: Ты думал когда-либо о плакате для «Сумерек»?
Паттинсон: Да, все время. Никто никогда не слушает меня. (Смеется) Трудно сейчас. В первом фильме, у нас было гораздо больше творческого вклада, но теперь оно настолько огромно, что он слишком большой, чтобы управлять. И если ты хочешь сказать: «Я собираюсь управлять всей этой сумеречной машиной», тебя могут уволить. И другое дело, что это слишком много ответственности. Так зачем тебе хотеть это когда-нибудь?

EW: Тейлор, ты воспользовался теми возможностями, которые «Сумерки» дали тебе. На что был похож этот путь?
Лотнер: Это была удивительная платформа, и это дает тебе возможность быть разборчивым и делать то, что ты хочешь сделать - и это мечта актера, чтобы иметь возможность....
Стюарт:... выбрать материал.
Лотнер: Да, и теперь я выбираю проекты, которыми я очень увлечен.
Стюарт (нежно): Милый жопастый мудак.

EW: Что тебя больше всего привлекает?
Лотнер: Я бы сказал фильм «Похищение», потому что я начинаю съемки в нем через три недели. Я играю старшеклассника в средней школе, который находит своё фото на сайте пропавших без вести лиц и понимает, что вся его жизнь была ложью.

EW: А что вы, ребят, думаете о том выборе в профессии, который Тейлор делает?
Стюарт: Это безумие - насколько он амбициозный. Я так сильно отличаюсь от него. Мы летели на самолете, и он сказал: «И что ты думаешь, я должен сделать?» И это касалось его большого кино, и я ответила наподобие: «Чувак, я не делаю фильмы так. Я не знаю».
Лотнер: Это не имеет значения. Она прекрасный человек, чтобы обратиться за советом. Я, вероятно, докучаю ей, потому что я хожу к ней за советом очень часто.
Стюарт: Тейлор, я хотела бы сделать что-нибудь для тебя.
Паттинсон: Окей, что прозвучало как самая неискренняя вещь.
Стюарт: Видишь, у тебя действительно есть реальный момент, а люди просто думают, что ты врешь.

EW: Вы, ребята, собираетесь приступить к съемкам двух фильмов «Рассвета», который будут снимать один за одним. Вы подписались на эту франшизу еще до того, как книга «Рассвет» была дописана. Когда вы читаете это, думали вы, как же это будет превращено в фильм?
Стюарт: Да, определенно. Как будет выглядеть Ренесми? Это будет маленький зубастый ребенок бегающий вокруг? Это будет странно.
Паттинсон: (Смеется) «Маленький зубастый ребенок».
Стюарт: Да, но я думаю, это будет здорово. Одной из основных целей этих серий было, довести Беллу до точки, где она достаточно зрелая, чтобы принять такое огромное решение, и она проходит через многое. В четвертом фильме она станет женой. Она собирается стать мамой. Она станет взрослой и станет вампиром. Чтобы сделать это так молодо, нужно быть правдоподобной. Так что я очень рада, что играю это.

EW: Некоторые люди считают «Рассвет» очень жизненным и также о мормонах, поскольку Белла решает рожать, хотя это угрожает ее жизни. Беспокоит ли что-нибудь из этого, когда вы читаете книгу?
Стюарт: Нет, потому что это имело смысл. Нежелание отказываться от ребенка – это о том, как она держится за последнее, от чего ей придется отказаться, когда она не будет больше человеком. Сразу после того, как она и Эдвард переспали друг с другом в первый раз, она говорит: «Ой, б*ять, я, должно быть, хочу побыть человеком немного дольше». Ребенок – это просто еще более сильная версия этого.
Паттинсон: Я думаю, что люди делают все эти ссылки на мормонов как раз потому, что они могут публиковать сумеречные статьи в солидных изданиях, как «New York Times». Даже Стефани Майер сказала, что это вовсе не означает что-либо такое. Это всё основано на сне.

EW: Фильмы «Рассвета» последние в этой серии. Как вы себя чувствуете по поводу того, что всё это близится к завершению в ближайшее время?
Стюарт: В условиях их съемки, они почти закончены. Мы собираемся снять всё к марту.
Лотнер: Это будет так странно, последний день съемок этого последнего фильма.
Стюарт: Будет грустно, тоже. Это был один из наиболее сумасшедших, снисходительных актерских опытов, иметь возможность следовать за своим героем так долго.
Лотнер: Я думаю останавливаться будет очень странно.
Стюарт: Это будет чувствоваться, как будто определенная глава закрылась.
Лотнер: Большая глава.
Стюарт: Я собираюсь сказать наподобие: «Но подождите, это эта сцена...»
Паттинсон: (Смеется) «Я знаю, как сделать сцену в палатке прямо сейчас! Мне 30!»